Неточные совпадения
Когда же совсем нечего было делать, то есть не предстояло надобности ни мелькать, ни заставать врасплох (
в жизни самых расторопных администраторов встречаются такие тяжкие
минуты), то он или издавал законы, или маршировал по
кабинету, наблюдая за игрой сапожного носка, или возобновлял
в своей памяти военные сигналы.
Сидя
в кабинете Каренина и слушая его проект о причинах дурного состояния русских финансов, Степан Аркадьич выжидал только
минуты, когда тот кончит, чтобы заговорить о своем деле и об Анне.
Неприятнее всего была та первая
минута, когда он, вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены
в руке, не нашел жены
в гостиной; к удивлению, не нашел ее и
в кабинете и наконец увидал ее
в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской
в руке.
Алексей Александрович забыл о графине Лидии Ивановне, но она не забыла его.
В эту самую тяжелую
минуту одинокого отчаяния она приехала к нему и без доклада вошла
в его
кабинет. Она застала его
в том же положении,
в котором он сидел, опершись головой на обе руки.
В кабинете Алексей Александрович прошелся два раза и остановился у огромного письменного стола, на котором уже были зажжены вперед вошедшим камердинером шесть свечей, потрещал пальцами и сел, разбирая письменные принадлежности. Положив локти на стол, он склонил на бок голову, подумал с
минуту и начал писать, ни одной секунды не останавливаясь. Он писал без обращения к ней и по-французски, упоребляя местоимение «вы», не имеющее того характера холодности, который оно имеет на русском языке.
Оказалось, что
в эту
минуту Порфирий Петрович был у себя
в кабинете один.
Через
минуту Самгин имел основание думать, что должно повториться уже испытанное им: он сидел
в кабинете у стола, лицом к свету, против него, за столом, помещался офицер, только обстановка
кабинета была не такой домашней, как у полковника Попова, а — серьезнее, казенней.
Хотелось, чтоб ее речь, монотонная — точно осенний дождь, перестала звучать, но Варвара украшалась словами еще
минут двадцать, и Самгин не поймал среди них ни одной мысли, которая не была бы знакома ему. Наконец она ушла, оставив на столе носовой платок, от которого исходил запах едких духов, а он отправился
в кабинет разбирать книги, единственное богатство свое.
Несколько
минут в кабинете стояло напряженное молчание, одинаково тяжелое для обоих собеседников.
В кабинете Ляховского весело и дружелюбно беседовали с хозяином Половодов и «дядюшка». Особенным оживлением отличался сегодня Половодов. Он фамильярно трепал дядюшку по плечу и старался разогнать
в Ляховском те
минуты сомнений, которые оставляли на его лбу глубокие морщины и заставляли брови плотно сдвигаться. Ляховский, очевидно, не решался на что-то, чего домогался Половодов; дядюшка держался
в стороне и только напряженно улыбался, сохраняя свой розово-херувимский вид.
— Извините, я оставлю вас на одну
минуту, — проговорил он и сейчас же исчез из
кабинета;
в полуотворенную дверь донеслось только, как он быстро скатился вниз по лестнице и обругал по дороге дремавшего Пальку.
В припадке невыразимой жалости и нежности она целовала полы его платья.
В кабинете на
минуту воцарилось тяжелое молчание.
В следующую
минуту Хионию Алексеевну выкинуло из приваловского
кабинета, точно ветром, и она опомнилась только на улице, где стояло мглистое, холодное сентябрьское утро, дул пронизывающий насквозь ветер и везде по колено стояла вязкая глубокая грязь.
Ляховский кричал еще несколько
минут, велел при себе убрать новую метлу
в завозню и вернулся
в кабинет с крупными каплями холодного пота на лбу.
Когда я взошел
в его
кабинет, он сидел
в мундирном сертуке без эполет и, куря трубку, писал. Он
в ту же
минуту встал и, прося меня сесть против него, начал следующей удивительной фразой...
Гааз жил
в больнице. Приходит к нему перед обедом какой-то больной посоветоваться. Гааз осмотрел его и пошел
в кабинет что-то прописать. Возвратившись, он не нашел ни больного, ни серебряных приборов, лежавших на столе. Гааз позвал сторожа и спросил, не входил ли кто, кроме больного? Сторож смекнул дело, бросился вон и через
минуту возвратился с ложками и пациентом, которого он остановил с помощию другого больничного солдата. Мошенник бросился
в ноги доктору и просил помилования. Гааз сконфузился.
Струнников, с своей стороны, тоже доволен. Но он не мечтает, во-первых, потому, что отяжелел после обеда и едва может добрести до
кабинета, и, во-вторых, потому, что мечтания вообще не входят
в его жизненный обиход и он предпочитает проживать деньги, как придется, без заранее обдуманного намерения. Придя
в кабинет, он снимает платье, надевает халат и бросается на диван. Через
минуту громкий храп возвещает, что излюбленный человек
в полной мере воспользовался послеобеденным отдыхом.
Несколько дней, которые у нас провел этот оригинальный больной, вспоминаются мне каким-то кошмаром. Никто
в доме ни на
минуту не мог забыть о том, что
в отцовском
кабинете лежит Дешерт, огромный, страшный и «умирающий». При его грубых окриках мать вздрагивала и бежала сломя голову. Порой, когда крики и стоны смолкали, становилось еще страшнее: из-за запертой двери доносился богатырский храп. Все ходили на цыпочках, мать высылала нас во двор…
Нюрочка посмотрела на отца и опустила глаза. Ей ужасно хотелось посмотреть, какой стал теперь Вася, и вместе с тем она понимала, что такое любопытство
в настоящую
минуту просто неприлично. Человек болен, а она пойдет смотреть на него, как на редкого зверя. Когда после обеда отец лег
в кабинете отдохнуть, Нюрочка дождалась появления Таисьи. Мастерица прошла на цыпочках и сообщила шепотом...
Через две
минуты ее попросили
в кабинет.
Она ушла. Спустя десять
минут в кабинет вплыла экономка Эмма Эдуардовна
в сатиновом голубом пеньюаре, дебелая, с важным лицом, расширявшимся от лба вниз к щекам, точно уродливая тыква, со всеми своими массивными подбородками и грудями, с маленькими, зоркими, черными, безресницыми глазами, с тонкими, злыми, поджатыми губами. Лихонин, привстав, пожал протянутую ему пухлую руку, унизанную кольцами, и вдруг подумал брезгливо...
В общей зале они поладили между собою, а через десять
минут в полуотворенную дверь
кабинета просунула свое косенькое, розовое, хитрое лицо экономка Зося.
Прямо из передней — столовая (здесь
в настоящую
минуту был накрыт стол, уставленный разнообразнейшими закусками и целою батареей водок и вин), из столовой налево —
кабинет и спальня Осипа Иваныча, направо — гостиная и будуар Марьи Потапьевны.
Но Горохов был столоначальник всем естеством своим, и притом такой столоначальник, который с
минуты на
минуту ждал, что его позовут
в кабинет директора и скажут:"Не хотите ли место начальника отделения?"Поэтому, даже
в такую опасную
минуту, когда кофточка на груди у Наденьки распахнулась, — даже и тогда он не мог выжать из своих мозгов иной мысли, кроме:"Делу — время, потехе — час".
Это было так мило, что даже вошедший
в эту
минуту в кабинет лакей Иван — и тот не мог удержаться, чтоб не улыбнуться.
Дипломат проследовал
в кабинет и благосклонно присел около Осипа Иваныча, который
в эту самую
минуту загреб целую уйму денег.
— Pardon; dans un moment je serai a vous. Ayez la bonte d'entrer dans ma chambre. Pardon! [Извините; через
минуту я буду к вашим услугам. Пройдите, пожалуйста,
в мой
кабинет. Извините! (франц.).] — повторил он.
— Александр! — свирепо сказал Петр Иваныч, — пойдем на
минуту ко мне
в кабинет: мне нужно сказать тебе одно слово.
Несмотря на душистое мыло, все же чувствовалось зловоние. Мое разорванное, провонявшее пальто я спрятал
в дрова, прошел
в кабинет и через
минуту уснул.
Прежде всего он стал на довольно продолжительную молитву, а потом, улучив
минуту, когда Егор Егорыч был совершенно один, вошел к нему
в кабинет.
Дежурный подчасок сказал нам, что Иван Тимофеич занят
в"комиссии", которая
в эту
минуту заседала у него
в кабинете. Но так как мы были люди свои, то не только были немедленно приняты, но даже получили приглашение участвовать
в трудах.
Послали за батюшкой, но, прежде нежели он успел прийти, Евпраксеюшка,
в терзаниях и муках, уж разрешилась. Порфирий Владимирыч мог догадаться по беготне и хлопанью дверьми, которые вдруг поднялись
в стороне девичьей, что случилось что-нибудь решительное. И действительно, через несколько
минут в коридоре вновь послышались торопливые шаги, и вслед за тем
в кабинет на всех парусах влетела Улитушка, держа
в руках крохотное существо, завернутое
в белье.
Изящное погибло бы, если б не существовало известного числа cabinets particuliers, [отдельных
кабинетов (фр.).]
в которых оно культивируется
в минуты, свободные от культа официального лицемерия.
По выходе его Софья Николавна
в ту же
минуту вошла
в кабинет к отцу: он лежал с закрытыми глазами, лицо его выражало утомление и вместе душевное страдание.
Прошло несколько
минут ожидания, пока он, доложив обо мне, появился из
кабинета Брауна; уже не угрюмо, а приветливо поклонясь, он открыл дверь, и я, войдя
в кабинет, увидел одного из главных хозяев, с которым мне следовало теперь говорить.
Хотя было рано, Филатр заставил ждать себя очень недолго. Через три
минуты, как я сел
в его
кабинете, он вошел, уже одетый к выходу, и предупредил, что должен быть к десяти часам
в госпитале. Тотчас он обратил внимание на мой вид, сказав...
Пришедши
в свой небольшой
кабинет, женевец запер дверь, вытащил из-под дивана свой пыльный чемоданчик, обтер его и начал укладывать свои сокровища, с любовью пересматривая их; эти сокровища обличали как-то въявь всю бесконечную нежность этого человека: у него хранился бережно завернутый портфель; портфель этот, криво и косо сделанный, склеил для женевца двенадцатилетний Володя к Новому году, тайком от него, ночью; сверху он налепил выдранный из какой-то книги портрет Вашингтона; далее у него хранился акварельный портрет четырнадцатилетнего Володи: он был нарисован с открытой шеей, загорелый, с пробивающейся мыслию
в глазах и с тем видом, полным упования, надежды, который у него сохранился еще лет на пять, а потом мелькал
в редкие
минуты, как солнце
в Петербурге, как что-то прошедшее, не прилаживающееся ко всем прочим чертам; еще были у него серебряные математические инструменты, подаренные ему стариком дядей; его же огромная черепаховая табакерка, на которой было вытиснено изображение праздника при федерализации, принадлежавшая старику и лежавшая всегда возле него, — ее женевец купил после смерти старика у его камердинера.
Через
минуту Гордей Евстратыч осторожно вошел
в кабинет, где его встретил сам хозяин — вылитый двойник Порфира Порфирыча, так что
в первую
минуту Брагин даже попятился со страху.
Серебряков. Всю жизнь работать для науки, привыкнуть к своему
кабинету, к аудитории, к почтенным товарищам — и вдруг, ни с того ни с сего, очутиться
в этом склепе, каждый день видеть тут глупых людей, слушать ничтожные разговоры… Я хочу жить, я люблю успех, люблю известность, шум, а тут — как
в ссылке. Каждую
минуту тосковать о прошлом, следить за успехами других, бояться смерти… Не могу! Нет сил! А тут еще не хотят простить мне моей старости!
Он пошел
в кабинет и через
минуту вернулся с письмом. Я поблагодарил и вышел.
Он пошел
в кабинет, а за ним поплелся Грузин, волоча за собою плед. Через
минуту оба вернулись
в переднюю. Пьяненький и очень довольный Грузин комкал
в руке десятирублевую бумажку.
Анна Петровна. Тоска? понимаю, понимаю… Знаешь что, Коля? Ты попробуй, как прежде, петь, смеяться, сердиться… Останься, будем смеяться, пить наливку и твою тоску разгоним
в одну
минуту. Хочешь, я буду петь? Или пойдем, сядем у тебя
в кабинете,
в потемках, как прежде, и ты мне про свою тоску расскажешь… У тебя такие страдальческие глаза! Я буду глядеть
в них и плакать, и нам обоим станет легче… (Смеется и плачет.) Или, Коля, как? Цветы повторяются каждую весну, а радости — нет? Да? Ну, поезжай, поезжай…
— Все лучше посоветоваться! — отвечала кротко княгиня: вечером она видела, что муж откуда-то приехал очень мрачный, затворился
в своем
кабинете и притворился, что читает; но потом, ночью, она очень хорошо слышала, что князь не заснул ни на
минуту и даже стонал несколько раз, как бы от чего-то душившего его.
Николя последовал за ним. Он каждую
минуту ожидал, что князь упадет; однако тот дошел до дому, взошел даже на лестницу, прошел
в свой
кабинет, упал вверх лицом на канапе и закрыл глаза.
Я вижу, что преступление, совершенное
в минуту моей смерти, не должно остаться бесследным. Теперь уже идет дело о другом, более тяжелом преступлении, и кто знает, быть может, невдолге этот самый Андрей… Не потребуется ли устранить и его, как свидетеля и участника совершенных злодеяний? А там Кузьму, Ивана, Петра? Душа моя с негодованием отвращается от этого зрелища и спешит оставить
кабинет Прокопа, чтобы направить полет свой
в людскую.
Извещение о приезде графа пришло
в довольно поэтическую для Домны Осиповны
минуту: она сидела
в кабинете у мужа на диване, рядом с ним, и держала его руку
в обеих руках своих; взор ее дышал нежностью и томностью.
Придя к себе
в кабинет, он
минут пять ходил из угла
в угол, искоса поглядывая на сапоги, потом сел на диван и пробормотал...
Ровно через десять
минут профессор принимал у себя
в кабинете новых гостей.
Многие из тридцати тысяч механических экипажей, бегавших
в 28-м году по Москве, проскакивали по улице Герцена, шурша по гладким торцам, и через каждую
минуту с гулом и скрежетом скатывался с Герцена к Моховой трамвай 16, 22, 48 или 53-го маршрута. Отблески разноцветных огней забрасывал
в зеркальные стекла
кабинета и далеко и высоко был виден рядом с темной и грузной шапкой храма Христа туманный, бледный месячный серп.
История о калошах вызвала взрыв живейшего интереса со стороны гостей. Ангел молвил
в телефон домовой конторы только несколько слов: «Государственное политическое управление сию
минуту вызывает секретаря домкома Колесова
в квартиру профессора Персикова, с калошами», — и Колесов тотчас, бледный, появился
в кабинете, держа калоши
в руках.